Страница 1 из 22
НЕМЦОВ Борис Ефимович
ПРОВИНЦИАЛ
О себе
О людях
Общество и государство
Персоны
Мир вокруг
О СЕБЕ
ОТКУДА Я?
Сейчас я, конечно, "сам из себя", автономный. Впервые я почувствовал
свою автономность, пожалуй, классе в десятом. Чувство было связано с
конкретным событием: впервые не пришел домой ночевать. Скандал был, это
ясно. Пришлось ощутить себя самостоятельным... А вообще, судя по росту,
по комплекции и по волнистым волосам, я явно в отца. Если говорить о
чертах лица, о памяти и вообще об умственных способностях, то - больше в
маму.
ПРОШЛОЕ - СО МНОЙ?
Конечно. Правда, запоминаются почему-то довольно смешные истории, ка-
кие-то несущественные, малозначимые. Например, как я потерялся на пляже,
когда мы с матерью были в Сочи. Часто вспоминается. Или, когда уже в
Горький переехали, играли в догонялки на строящихся гаражах и я свалился
и распахал себе голову. Детские драки вспоминаются, в том числе в школе.
Это были отнюдь не победоносные драки. В детских драках я победителем не
был.
Вспоминаются всякие истории из жизни в военных лагерях. Вот одна та-
кая: утро раннее, прапорщик Зайнуллин, как сейчас помню, заходит в па-
латку и говорит: "Подъем!" Естественно, громким голосом. Все встали, а я
лежу. Потому что шесть часов утра, а я не привык вставать в шесть часов
утра. Второй день в армии! Потом он входит снова, а я уже один. Говорит:
"Тебе что, непонятно?" Я понял, что сейчас что-то будет. Вышел. Прапор-
щик Зайнуллин говорит, спокойно так: "Ну вот что. Либо ты сейчас подтя-
нешься больше, чем я, на турнике, либо пойдешь пять километров гусиным
шагом. На корточках, значит. Без остановки".
Пять километров гусиным шагом - это смерть. Нельзя пройти. Прапорщик
Зайнуллин был человеком худым и крепким. Подтянулся он двадцать три ра-
за. Стоял взвод, наблюдал. Потом я тоже подтянулся. Двадцать восемь раз.
Он сказал: "Можешь с утра не просыпаться. Вообще".
А уж что касается современной жизни, помню практически все. Выборы в
Верховный Совет Союза, борьбу с атомной станцией, первые демонстрации,
встречи с Сахаровым, и рождение ребенка, и защиту диссертации, и участие
в научных конференциях... Все живо.
Я - ТРИДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
Шестилетний кудрявый, не обремененный заботами мальчик. Симпатичный.
Каждый день ходил на Ривьеру купаться. А зимой грустил, глядя в окно на
переулок Максима Горького в городе Сочи. Грустил от безысходности и
беспросветной мглы, как это всегда бывает в Сочи зимой.
Вундеркиндом не был. Мать приучала слушать симфоническую музыку, но
ничего не получилось. Отец постоянно водил на различные увеселительные
мероприятия, включая рестораны, поездки в Красную Поляну, встречи с
друзьями. Наверное, я ему помогал общаться - как какая-то приманка. Отец
свободный был человек, с нами не жил.
Я - ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
Шестнадцать... Десятый класс, постоянная влюбленность, большое жела-
ние поступить в университет. Поступил. Ощущение свободы, независимости
от родителей. Хорошие отношения с самим собой? Нет. Переходный воз-
раст...
Я - ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
Двадцать шесть... Защитил диссертацию, намеревался писать докторскую,
прямо сразу, хотел к тридцати годам стать доктором наук. Участвовал в
различных конференциях, международных в том числе. Известность в научном
мире - "узкая". Семинары в Физическом институте Академии наук в Москве,
где Гинзбург и Сахаров работали.
Никакой политической жизни. Хотя интерес к ней был. Устойчивое дисси-
дентское восприятие жизни, скептическое отношение к Горбачеву - после
его Указа о борьбе с пьянством и алкоголизмом я понял, что он просто
плохо знает свою собственную страну и людей. Но тем не менее никаких та-
ких позывов к общественной деятельности нет.
ИЗМЕНЯЮСЬ?
Конечно. Старею... С утра мешки под глазами. Меньше выносливости.
Меньше подтягиваюсь. Ну, скажем, пятнадцать, тринадцать раз. Нечасто
этим занимаюсь.
Дальше. Становлюсь жестче, кожа становится толще. Это ни хорошо, ни
плохо: это вынужденно, чтобы существовать. Это инстинкт самосохранения.
Просто тонкокожий человек не может долго находиться на ледяном ветру.
Заболеет и умрет. Стальной ветер, который постоянно дует здесь (я не
имею в виду физический ветер, безусловно), требует определенной закалки.
Нельзя превращаться в циничного человека, но и нельзя оставаться сенти-
ментальным и размазанным. Кстати, в этом процессе ужесточения абсолютно
все зависит от самого себя.
А с другой стороны, требования к людям становятся более заниженными.
Столько видел за это время и низкого, и подлого, и глупого, и преступно-
го, что понял: если человек не хватает звезд с неба, но достаточно поря-
дочен, то это уже огромное благо. И уже только за одно это его можно
уважать. Раньше мой максимализм требовал от человека быть совершенным во
всех смыслах. И если что-то у него выпадает, то он уже не достоин того,
чтобы быть интересным. Тот же подход действовал и по отношению к самому
себе.
СУДЬБА
Чувство судьбы, предопределенности - абсолютное. Я не знаю, что со
мной будет завтра, и готов ко всему. Жизнь - хаотический процесс. Дело в
том, что я себя не ощущаю личностью, влияющей на ход истории, как зачас-
тую думают некоторые другие политики. Я - песчинка, может быть, не самая
мелкая, какие есть в этом океане предопределенности, но все-таки - пес-
чинка. Она может как-то сопротивляться в деталях, но глобально не может
изменять жизнь и судьбу.
Раньше, в "период максимализма", этой уверенности не было. Она - ре-
зультат опыта.
УДАЧА
Я часто побеждаю. Иногда кажется, что результат того или иного начи-
нания непредсказуем, но потом ход жизни показывает, что я побеждаю.
Иногда я теряю при этом, но все равно... побеждаю. Тут явно сопутствует
какая-то удача. Либо какое-то стечение обстоятельств, что, по сути, тоже
удача. Может быть, ангел-хранитель меня оберегает?
Но это может и кончиться. Удача может отвернуться. Постоянное ощуще-
ние, что она может отвернуться, держит меня в узде. Заставляет быть в
форме.
МОЯ САМАЯ БОЛЬШАЯ УДАЧА
Это - когда у меня дочь родилась! То, что у меня есть потомство. Это
здорово! Жалко, что в единственном числе.
УСПЕХ
К моей матери однажды подошла цыганка. Лет пятнадцать назад, а может,
и больше. Нагадала матери, что ее сын будет всемирно известным челове-
ком. Мать очень сильно смеялась.
Если это называть успехом, то он достигнут. Но на самом деле я свой
личный успех связываю с нынешней деятельностью. Я думаю, что успех будет
абсолютным и можно будет с чистой совестью уходить из этого кресла, если
люди будут жить лучше. Как ни банально это звучит. И если будет виден
мой вклад в это дело. И второе - если появится такое устойчивое словосо-
четание: вот в "немцовские времена" было так, а сейчас стало иначе. Ны-
нешнее свое положение я расцениваю как успех авансом.
МОЙ САМЫЙ КРУПНЫЙ УСПЕХ
Думаю, победа на губернаторских выборах. Это, безусловно, успех. По-
нимаю, что это успех не непосредственно мой, но тем не менее эта победа
показывает жизнеспособность нашей команды, показывает, что, несмотря на
все издержки, к нам есть доверие, и это - оценка нашей работы, которой,
собственно говоря, я посвящаю большую часть своей жизни.
ОШИБКИ
Полно ошибок! Часто ошибался в людях (сейчас уже не так часто), слиш-
ком мягко себя вел в некоторых ситуациях (сейчас это уже бывает реже, а
прежде, видимо, сказывалось женское воспитание).
Мои ошибки кажутся большими или маленькими, а в последнее время все
они кажутся какими-то грандиозными, потому что они публичные. Я думаю,
что в жизни каждого человека совершается масса ошибок, но поскольку о
них знают только он и его близкие, то эти ошибки не становятся предметом
общественной дискуссии. Мои действия - как на ладони. И в этом смысле те
или иные ошибки кажутся исключительными.
МОЯ САМАЯ НЕПОПРАВИМАЯ ОШИБКА
Я не делал непоправимых ошибок. Пока.
ОБИДЫ
Обижаюсь. Но быстро забываю: я не злопамятен. В силу своего роста и
внешности. Потому не могу сейчас назвать обиды на всю жизнь.
МОЯ САМАЯ СИЛЬНАЯ ОБИДА
Одну почему-то помню, была такая детская обида. Тогда было модно пе-
реписываться со школьниками разных стран. Я тоже переписывался - с одним
мальчиком из Монголии. Звали его Цагадай. И вот однажды я решил его как
бы похвалить. Назвал не Цагадай, а Цагадка. Думал, что получится имя в
уменьшительно-ласкательном виде. Оказалось, что по-монгольски это очень
грубое оскорбление. Он меня сильно обидел, обзывая самыми последними
словами: фашист, немец (будто моя фамилия оттуда происходит). Сколько
мне было в то время?.. Восемь, может, десять...
ЛЮБИТЬ СЕБЯ?
Я к себе хорошо отношусь. Как любой нормальный человек.
МОЙ ПОТОЛОК
Отчетливо понимаю все жизненные ограничения: не могу перелететь на
воздушном шаре через Северный полюс, никогда не буду летчиком-испытате-
лем или космонавтом, не могу стать царем всея Руси...
Но ощущения такого непосредственного потолка, через который не смогу
пробиться, еще не испытывал. Не падаю в обморок от необходимости зани-
маться тем или иным, что составляет мою деятельность. Все это пока адек-
ватно моим способностям. Просто мой жизненный опыт до сих пор показывал,
что если я начинаю чем-то серьезно заниматься, то - получается. Не было
оснований считать, что достиг потолка.
МОЙ СТИЛЬ