Страница 2 из 13
Боль от ушибов.
Мы прощали со стоном
Чужие грехи,
А себе не прощали
Ошибок!
Дожидались рассвета
У милых дверей
И лепили богов
Из гипса.
Мы саперы столетья!
Слышишь взрыв на заре?
Это кто-то из наших
Ошибся...
Это залпы черемух
И залпы мортир.
Это лупит апрель
По кюветам.
Это зов богородиц,
Это бремя квартир,
Это ветер листает газету.
Небо в землю упало.
Большая вода
Отмывает пятна
Несчастья.
На развалинах старых
Цветут города -
Непорочные,
Словно зачатье...
Эта "Большая апрельская баллада" пусть будет чем-то вроде
эпиграфа.
Михаил Леонидович Анчаров... Его уже нет среди живых. 11 июля
1990 года - почти середина лета - безжалостная старуха,
которую чаще зовут Смертью, посетила Поэта. Она пришла не в
гости...
Урна с прахом захоронена в колумбарии Нового Донского
кладбища в Москве.
Он ушел из жизни с достоинством и скромно. Без заслуженных
почестей. Впрочем, как и жил - без должного, на мой взгляд,
внимания и признания тех, для кого он, собственно, и творил.
Всю жизнь. Пробуя себя в песнях и стихах, живописи и графике,
драматургии и прозе. Вероятно, как это принято в российской
практике, все впереди...
А возможно, он сам так хотел. _"Я пел, закрыв глаза, потому
что избегал популярности: она - западня. Начинаешь работать
на публику, боясь, однажды заглянув ей в глаза, прочесть
разочарование. Я вглядывался в единственное зеркало на свете,
которое заслуживает этого, - зеркало работы"._
И все-таки лично мне сие кажется несправедливым: едва ли не
все знают о том же Высоцком (и, бесспорно, заслужившем свою
славу, и также любимом мною, и, по-какому-то стечению
обстоятельств оставившем этот мир тоже почти в середине лета,
любимого моего времени года), наверное, все знают, но очень
немногие, почти никто - об Анчарове. А ведь никто иной, как
Владимир Семенович, шутил когда-то: "Я вышел из МАЗа". Это
песня о водителе "МАЗа", которую - было и такое - исполнял
когда-то Высоцкий. А перед исполнением говорил, что автор ее
- Михаил Анчаров, Михаил Анчаров, на песнях которого он
учился. А потом исполнял Высоцкий еще одну анчаровскую -
"Балладу о парашютах".
Парашюты рванулись
И приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
А внизу - дивизии
"Эдельвейс"
И "Мертвая голова".
Автоматы выли,
Как суки в мороз;
Пистолеты били в упор.
И мертвое солнце
На стропах берез
Мешало вести разговор.
И сказал Господь:
- Эй, ключари,
Отворите ворота в Сад!
Даю команду
От зари до зари
В рай пропускать десант.
И сказал Господь:
- Это ж Гошка летит,
Благушинский атаман.
Череп пробит,
Парашют пробит,
В крови его автомат.
Он врагам отомстил
И лег у реки,
Уронив на камни висок.
И звезды гасли,
Как угольки,
И падали на песок.
Он грешниц любил,
А они - его,
И грешником был он сам.
Но где ж ты святого
Найдешь одного,
Чтобы пошел в десант?
Так отдай же, Георгий,
Знамя свое,
Серебряные стремена.
Пока этот парень
Держит копье,
На свете стоит тишина.
И скачет лошадка,
И стремя звенит,
И счет потерялся дням.
И мирное солнце
Топочет в зенит
Подковою по камням.
_"Я не знаю,_ - сказал автор этой песни, - _кто имеет право
считаться его учителем. Для меня Владимир Высоцкий -
самородок. И этим все сказано..."_
То же самое мог бы сказать Владимир Семенович - о нем. И,
разумеется, не только... Мог бы и я. Но мне не хочется - то
же, а главное - мне хочется больше... Пусть даже и не своими
словами.
Анчаров родился и вырос на Благуше, которая тогда была
окраиной Москвы. Год его рождения - 1923-й. Год рождения тех,
кто первыми взяли в руки оружие, когда пришла война... Война
здорово повлияла на его творчество.
Но до войны еще были и детская изостудия, и музыкальная
школа, разумеется, параллельно со средней, и были первые
песни. Самую первую Миша Анчаров написал в 12 лет на стихи
Александра Грина. С ней связано одно из самых больших
потрясений детства. Потому что было знакомство со вдовой
писателя, Ниной Николаевной Грин, запомнившееся на всю жизнь.
_"Я спел ей песню, и она заплакала. И я понял, что она-то и
есть настоящая героиня Грина, потому что была его родною
душой. Когда она ушла, я навсегда понял, _BOLDчто_ нужно для
обновления души.
Восхищение. От любви до ненависти один шаг. Но только
художник знает, что от ненависти до любви столько же"._
А вот отрывок - о том же - из другого интервью:_"Я спел
песню. Она заплакала. Это было для меня как орден. Можно
сказать - хоть дальняя, но посылочка от Грина. От Грина я
тогда балдел совершенно"._ А песня такая:
Не шуми, океан, не пугай -
Нас земля испугала давно.
В теплый край, в южный край
Приплывем мы все равно.
Припев: С детства шхуна и клипер,
И стройный фрегат
На волне колыхали меня.
Я родня океану:
Он старший мой брат,
И игрушки мои - русленя!
Южный крест нам сияет вдали.
С первым ветром проснется компас.
Бог, храня корабли,
Да помилует нас!
Припев.
Ты, земля, стала твердью пустой.
Рана в сердце... Седею... Прости!
Это твой след такой.
Ну - прощай и пусти!
Припев.
Спустя несколько лет, как-то незаметно для себя, Михаил
Анчаров начал писать песни уже на свои стихи. Это было в
начале войны, когда он учился в ВИИЯКА - Военном институте
иностранных языков Красной Армии, по окончании которого был
направлен в качестве переводчика китайского (!) языка на
Дальневосточный фронт, участвовал в военных действиях в
Манчжурии.
Буфер бьется
Пятаком зеленым.
Дрожью тянут